99942 [СИ] - Алексей Жарков

Царапина по всей правой стороне машины никуда не делась, напротив, словно углубилась и раздалась. Казалось, что существо из другого измерения силится разомкнуть свои пересохшие губы. Максим издал невесёлый смешок: "Улыбайся, имеешь право. Представление выдалось на славу".

Следственно-оперативная группа выбиралась из новенького минивэна "Хонда" неспешно и показательно, будто бы желая задержать внимание общественности на отсутствии пресловутого "уазика".

Максим с некоторым интересом следил за старшим следователем ("а вот, похоже, и новенький, замена Шмелёва"), который уже направлялся к нему. Взгляд на свою работу со стороны. "Представится или нет?" – гадал Дюзов. На месте преступления, несмотря на правила, представляться не приходилось, если только с прокурором не спутали. Следователь в погонах и при исполнении – всё понятно и без специальных званий и должностей.

Подошедший молодой майор удивил, выдав по полной программе:

– Старший следователь Следственного комитета, майор юстиции Василюк Евгений Павлович. Добрый день.

Максим не хотел сразу афишировать свою сопричастность к следствию, но обращение майора заставило поменять решение, в какой-то мере расположило и спровоцировало на ответную открытость.

– Добрый, коллега из комитета. Следователь Следственного комитета, капитан юстиции Дюзов Максим Дмитриевич.

Майор улыбнулся и протянул ладонь, на безымянном пальце блеснуло широкое обручальное кольцо.

– Можно было и не приезжать.

– Всё-таки хорошо, что приехали. Свои дела душат.

– Знакомо.

– С переводом, кстати. С корабля на бал, то есть в бой?

– Как есть. Спасибо. Ну, коллега, что тут случилось? Стреляли?

– Стреляли, – словив отсылку к старому фильму, с улыбкой кивнул Максим.

И рассказал, как всё произошло.

Место преступления неуклюже огородили. Опер опрашивал парня с участливым лицом. Участковый и эксперт играли в следователей, описывая друг другу кусок тротуара, до Максима донеслось: "тут кровь", "там кровавый тампон", "здесь голубь насрал". Гильз не нашли. Криминалист с регистратором так и не появился, видимо, возникла заминка с дорогущим устройством.

– И до Сколково докатилось, – сказал майор, помечая в планшете. – Покушение, значит.

– А пострадавший? – спросил Максим, так и не припомнивший фамилию. – Сообщили кто?

– Ага. Первым делом. Казанцев Илья Сергеевич, чиновник профильного комитета Госдумы, не больше, не меньше. Миллиардер, кстати говоря.

– Казанцев… точно, – кивнул Максим. – Такие люди и без охраны? Живёт здесь, что ли?

Следователь пожал плечами.

– Вроде как. Домик в Баковском лесопарке на нём числится, во всяком случае. Рядом с дачами первых лиц. Сколково такие ребята жалуют.

Максим понимающе усмехнулся. Майор поддержал, параллельно сообщая в управление номер машины и описание предполагаемого киллера – электронное перо порхало над экраном, пропихивая в кодированный интернет-канал данные.

– Думаешь, обрез с глушителем самопальным? – Следователь поднял взгляд на Максима.

– Скорей всего. Или дробовик под пули.

– Скоро узнаем. – Майор, прищурившись, посмотрел на витрину пекарни, затем – вглубь улицы, будто преследовал стрелка взглядом. В прошлом, глазами Максима. – Хорошая работа, коллега.

– Будет лучше, если выживет.

– Тут не поспоришь.

– Сигареты не найдётся? – чувствуя неловкость, спросил Максим: в последний раз он стрелял сигареты, наверное, в учебке. Но сегодня выдался сумасшедший денёк, точнее его начало, а он так и не добрался до кофе и курева. Да и прошлая неделька случилась паршивой.

– К сожалению, не курю, – с грустинкой в голосе сказал майор, такой весь правильный, как треугольник с равными сторонами. – То есть, к сожалению, не найдётся, а не курю я без сожаления. Хотя погоди… Слышь, Антон, угости коллегу сигареткой!

– Бросаю! – огрызнулся опер и нервным движением стряхнул вопрос: борьба с никотином была в самом разгаре, в стадии отрицания его существования во вселенной.

– Да не надо, спасибо, – сказал Максим майору. – Сам бросаю.

Бросать курить он и не думал.

Они отошли в скупую тень здания.

– В список самых странных покушений это точно не войдёт, – заметил следователь, в очередной раз оторвавшись от планшета.

– Наверняка, – согласился Дюзов. – Не полуслепая Каплан, стреляющая в Ильича отравленными пулями из толпы рабочих.

Майор задумчиво постучал по подбородку стилусом.

– Ну, с Каплан до сих пор не всё ясно. Стреляла ли вообще? Была ли эсеркой? Расстреляли её или сожгли в железной бочке?… А есть эпизодики действительно чудны?е.

– Например? – "подтолкнул" Максим, правда, не сильно желая продолжать разговор.

– Например, анальная бомба. Я не шучу! Какой-то Садам или Абдулла из аравийской Аль-Каиды… в общем, задумал с местным принцем покончить, а подобраться – проблемно, охрана, проверки, всё как обычно. Тогда этот Абдулла решает себе в задницу взрывчатку засунуть. И спрятал, и пронёс, и взорвал. Да только сам себя взорвал, на куски, а у политика – пара царапин.

– Наверное, влажность не та. В заднице-то.

– Или бомба оскорбилась.

Следователи почти прослезились от смеха.

– А вот ещё. Герой Швейцарии, не помню, как звали, но чуть ли не символ независимости. Своеобразный был дядька, врагов своих лично топором шинковал.

– Хорош герой.

– Так образ потом приукрасили, впервой что ли. Фокус не в самом покушении, – в средневековой Швейцарии мастаков убить хватало, она всей Европе наёмников поставляла, – а в том, кто зарубил нашего героя.

– И?

– Медведь.

– Да ладно…

Майор был доволен произведённым эффектом.

– Не настоящий косолапый, правда, – ряженый. Карнавал в городе шумел, герой в таверне желудок баловал, вошли люди в масках и с оружием. Среди них – медведь, топор под шкурой прячет. Ряженный протянул лапу, герой руку в ответ – и словил животом пулю. У медведя и пистолет в рукаве имелся. Ну а потом налетели скопом, порубали, хоть и отбивалась жертва канделябром. Короче, первый в истории киллер-медведь, вооружённый пистолетом и топором.

Из пекарни выплыл знакомый участковый – Глебов – и, присев на корточки, стал вгрызаться в огромный кекс, запивая его чем-то дымящимся из одноразового стаканчика. Майор посмотрел на него почти по-отцовски, несмотря на то, что сам годился участковому в сыновья, или в младшие братья, как минимум. Глебов курил, но теперь Максиму было как-то неловко щипнуть его на сигаретку.

– И третий случай, – продолжил следователь, наблюдая за стремительным развоплощением политого глазурью кекса.

"Уж не в Википедии ли ты копаешься, чтобы поумничать?"

Максим покосился на планшет в руках следователя – на экране значился бланк протокола и значок пишущего диктофона вверху.

– Занятно, – резюмировал Дюзов, когда следователь закончил рассказ об удачном покушении на Карреро Бланко. – Тут даже Федя Кастро отдыхает. Смотрел документалку "638 способов убить Кастро"?

– Конечно, – сказал-отмахнулся следователь, по его лицу скользнула тень пренебрежения, впервые за разговор, и от того броская, как напоказ. – В пятнадцать раз больше покушений пережил, чем Гитлер.

Этого из фильма Максим не помнил, только – про взрывающуюся сигару и попытки лишить кубинского лидера бороды.

Слюна во рту сделалась до неприличия густой. Как-то резко симпатия к молодому майору сменилась раздражением. Идеальная опрятность, едва уловимая терпкость одеколона, почти показательная учтивость, отполированное до блеска обручальное кольцо, как, наверняка, и семейные отношения, сверкающие пониманием и заботой, никаких эпитетов "гражданский" – настоящий крепкий брак, и эта эрудированность и тонкий юмор, и даже эти большие майорские звёзды на погонах, несмотря на возраст… От таких не уходят, оставив в прихожей записку в пару строк, такие слеплены из несохнущего пластилина, всегда готовые подстроиться под человека, ситуацию, реальность. Такие пользуются своим превосходством, точно рапирой.

– Опаздываю на осмотр, – сказал Максим немного грубовато. Глянул на часы. – Если уже не опоздал.

– Ещё несколько вопросов.

"Да чёрт с тобой! Задавай. Всё равно капитанские погоны – самые красивые. Много звёздочек против твоей одной… да что я тебе рассказываю, сам всё знаешь, коллега". Ментальный юмор помог. Немного.

– Конечно.

– Пострадавший что-нибудь говорил?

– Да. Почти бессвязное. Что-то про пирожные и гиблое будущее.

– Хм. Шок, наверное… хотя с пирожными как раз понятно. – Майор глянул на участкового. – Личные вещи?

Максим подумал об электронном листе в своей сумке, о новом отношении к коллеге-следователю, и покачал головой. Это было глупо, по-ребячески, в конце концов, непрофессионально, даже учитывая мизерную вероятность помощи в расследовании, но факт оставался фактом: он скрыл от майора улику.